Со многими – «с многими…» или «со многими…»?

Со многими неизвестными читать онлайн — Шантель Шоу

Шантель Шоу

Со многими неизвестными

Пролог

Личный самолет Рамона Велакеса приземлился в Лондоне точно по расписанию. Рамон быстро прошел таможенный контроль и направился к ожидавшему его лимузину. Шофер поспешил навстречу ему и подхватил чемодан:

— Добро пожаловать домой, мистер Велакес. Надеюсь, поездка была удачной.

– Gracias, Пол. — Рамон сел на заднее сиденье машины и погрузился в блаженную негу комфорта и покоя, достав из бара заранее приготовленный для него бокал виски с содовой. — Как хорошо дома!

Машина плавно тронулась. Рамон задумался о значении для него слова «дом». Англия конечно же не являлась его домом; он родился в Испании и безмерно гордился своей родиной, а также своим благородным происхождением. Его настоящий дом — Кастильо-дель-Торо, и однажды — он боялся, что это произойдет достаточно скоро, поскольку здоровье отца оставляло желать лучшего, — он станет герцогом де Велакесом и поселится в замке, окруженный армией слуг.

Рамон с детства знал, что его жизнь будет подчинена строгому протоколу, а это разительно отличалось от расслабленной атмосферы пентхауса в Лондоне, где он обходился минимальным количеством прислуги и наслаждался свободой вдали от пристального внимания испанских журналистов.

Рамон ощутил слабый укол совести — после деловой встречи в Нью-Йорке он отправился не в Испанию, а в Англию. Он любил родителей, но выслушивать очередную лекцию о необходимости женитьбы на испанке, принадлежащей к высшему обществу, не желал и сослался на неотложные дела в Лондоне.

Старый герцог был доволен преданностью сына делам «Велакес корпорейшн», однако Рамон сильно сомневался, что отец обрадуется, узнав, что истинной причиной, из-за которой он так спешил в Лондон, было желание быстрее увидеться со своей любовницей.

Лорен сидела за столом, читая соглашение об аренде. Зазвонил ее телефон. Сердце молодой женщины дрогнуло, а губы расплылись в улыбке, когда она увидела, что звонит Рамон. Она весь день ждала его звонка. «Совсем как девчонка, в первый раз испытывающая муки любви», — подумала она.

Правда, предстоящий разговор с ним беспокоил Лорен. Новость стала ей известна совсем недавно, и она до сих пор не отошла от шока. Лорен не могла поверить, что это правда. Именно поэтому она очень хотела удостовериться, что их отношения — нечто большее, чем обычная интрижка.

Когда Лорен шесть месяцев назад впервые встретила в ночном клубе загадочного испанца, ее приятельница-журналистка, Эмми, сказала, что Рамон Велакес — известный плейбой.

Лорен не пыталась устоять перед животной страстью, которая вспыхнула между ней и Рамоном, хотя осторожная Эмми предупреждала, что этот человек избегает серьезных отношений. Лорен отдавала предпочтение карьере и к любви относилась со скепсисом. Несмотря на это, их взаимоотношения превратились во что-то большее, чем просто ошеломительный секс.

По правде говоря, Рамон неохотно рассказывал Лорен о своей семье. Она знала только, что Велакесы владеют винодельнями в Ла-Риохе, на севере Испании. Но во всех других отношениях они с Рамоном были дружной парой: жили вместе и разделяли интересы друг друга. Чем бы Рамон ни занимался, Лорен всегда была рядом.

Из инстинктивного чувства самосохранения она не позволяла признаться себе, что влюбилась в него, и вела себя с ним сдержанно. Но сегодня Лорен было не до этого, и она быстро схватила телефон.

От его сексуального голоса приятная, чуть заметная дрожь пробежала по ее спине.

– Buenas tardes, Лорен.

— Рамон! — Ее голос звучал предательски взволнованно. — Как прошла поездка?

— Успешно. Ты же знаешь, я не удовлетворился бы чем-нибудь иным.

Голос Лорен заставил Рамона улыбнуться. Приятно было сознавать, что скоро он будет заниматься любовью с этим красивым английским цветочком, под чьей скромной внешностью пряталась страстная и чувственная натура.

Он улетел в Штаты на две недели и теперь с нетерпением ожидал возможности избавиться от чувства сексуальной неудовлетворенности, которое возрастало с каждым днем.

Лорен занимала мысли Рамона гораздо чаще, чем ему хотелось бы. Ничего подобного он не испытывал со своими предыдущими подружками.

Он с трудом совладал с соблазном попросить ее ждать его дома, но сдержался. Неспешный ужин в роскошном ресторане только усилит удовольствие, да и голод (Рамон отказался от ужина на борту самолета) требовал удовлетворения.

— Я заказал столик в «Виноградной лозе» на половину восьмого, — сказал он. — Нам есть что отпраздновать.

Покупка контрольного пакета акций была совершена с ошеломляющей быстротой, ставшей неприятным сюрпризом для его конкурентов.

Сердце Лорен на долю секунды замерло. Результаты теста на беременность, сделанного неделю назад, известны только ей. Рамон не может ни о чем догадываться. Скорее всего, он имеет в виду маленький юбилей — ровно шесть месяцев назад они встретились.

Женщина взглянула на шелковый галстук, который купила для любимого, потратив на это обеденный перерыв. Определенно, она не ошиблась в Рамоне: он помнит, как важна эта дата. И сегодня, за ужином, она скажет ему о ребенке.

— Чудесно, — пробормотала Лорен, не в силах замаскировать легкую дрожь в голосе. Ей всегда было тяжело скрывать свои чувства от Рамона.

— Я жду тебя в ресторане через три часа, — произнес он.

— Эти три часа для меня будут тянуться бесконечно.

Однако беспокойство оттого, что ей предстоит рассказать о своей беременности, не покидало Лорен.

Рамон сильно соскучился. Раньше ни одна девушка не могла заставить его скучать по ней. Но Лорен не должна знать об этом. Она — его любовница, и только.

Мужчина нахмурился, вспомнив, что болезнь отца опять дала о себе знать после небольшой ремиссии. Рак неизлечим. В связи с этим герцог настаивал на выборе для сына подходящей невесты, подчеркивая слово «подходящая». Рамону было горько вспоминать, как отец бередил во время их последней встречи старые раны, припоминая давнюю историю с Каталиной.

Каталина Кортес была ошибкой его молодости, о которой он до сих пор не мог думать без раздражения. Восемнадцатилетним юнцом Рамон по уши влюбился в роскошную фотомодель, чьи соблазнительные округлости регулярно красовались на страницах гламурных изданий. Даже два десятка лет спустя отец не позволял ему забыть, что он намеревался жениться на Каталине.

Рамон был не первым мужчиной, потерявшим голову из-за юбки, но он хорошо усвоил урок. Каталину застали тогда с любовником. Расчетливая шлюха, она решила прибрать к рукам состояние Велакесов. Унизительнее некуда.

Но страшнее предательства Каталины было понимание того, что он расстроил свою семью. Рамон заверил отца, что готов выполнить свои обязанности, жениться на женщине, достойной стать герцогиней, и произвести на свет наследника. Долг зовет его, возможность развлекаться с любовницами скоро исчезнет. Женившись, Рамон Велакес обязан стать верным мужем своей пока еще неизвестной супруги.

— Рамон, ты здесь? — Голос Лорен оторвал его от грустных размышлений. — Должно быть, проблемы со связью. Я не слышу тебя.

— Я все еще здесь, — мягко ответил Рамон. — Увидимся сегодня.

Он закончил разговор, отметив, что недавнее радостное ощущение куда-то испарилось.

Лорен пришла в ресторан на десять минут раньше и направилась в бар.

Она скучала, пока Рамон был в отъезде, и пыталась представить, как он отреагирует на сногсшибательную новость, которая должна изменить всю их жизнь.

Молодая женщина сидела спиной к входу, но поняла, что Рамон вошел, по внезапной тишине и интересу, отразившемуся в глазах посетителей ресторана. Она повернула голову и почувствовала дрожь в коленях.

Высокий, магнетически привлекательный, он притягивал к себе все взгляды, особенно женские, где бы ни появлялся. Эффектная брюнетка, сидевшая у стойки бара, пыталась привлечь его внимание, покачивая ногами, так что юбка начала скользить вверх по бедрам.

Но разве можно винить женщин? «Рамон просто великолепен», — обреченно подумала Лорен. Ее сердцебиение участилось, когда он направился к ней. Превосходно сшитый костюм подчеркивал широкие плечи и стройное сильное тело. С каждым шагом его чувственные губы все больше изгибались в улыбке, от которой у Лорен трепетала душа, — улыбке, предназначенной только ей.

Она не собиралась влюбляться. Пока Рамон не вошел в ее жизнь, Лорен с презрением относилась к любви, и прежние романы проходили на ее условиях, не затрагивая эмоции.

Но с Рамоном было по-другому. С ним Лорен было легко. Она наслаждалась его обществом. Он был неподражаемым любовником, давшим ей возможность проявить свою страстную натуру. Даже сейчас при виде Рамона ее соски затвердели.

Вдыхая знакомый аромат, Лорен подавила в себе желание обвить его шею руками и поцеловать лицо, губы… Но она сдерживалась, понимая, что Рамона шокирует проявление чувств на публике. Но когда он остановился перед ней, Лорен не смогла разыгрывать сдержанность и просияла, глядя на него.

— Ты выглядишь великолепно, querida, — приветствовал ее Рамон. — И очень сексуально. Я удивлен, как мужчины в твоей юридической фирме могут сосредоточиться на работе, когда рядом с ними такой лакомый кусочек.

— На работе я ношу закрытую строгую блузку, — заверила его Лорен. — Но мне казалось, ты оценишь, если я сегодня вечером надену что-то более интересное.

Черное шелковое бюстье с глубоким вырезом, в котором была хорошо видна ложбинка между грудями, стоило целое состояние, но вспышка, промелькнувшая в глазах Рамона, убедила Лорен, что деньги были потрачены не зря.

— Я собираюсь доказывать тебе свое расположение всю ночь, — пообещал он ей хрипло.

Огонь в крови заставлял его сердце пульсировать чаще и волной гнал кровь по жилам.

Лорен действительно была лакомым кусочком: волосы цвета меда и соблазнительные изгибы фигуры. Не было ничего удивительного в том, что он скучал по ней. Рамон боролся с желанием обнять ее и впиться в алые влажные губы, но ценой неимоверных усилий он подавил этот порыв.

Не только испанские папарацци внимательно следили за отпрыском одной из самых известных и богатых семей Испании. Английские СМИ окрестили Рамона Велакеса самым перспективным холостяком Европы, и фотографии, на которых он целуется в баре с блондинкой, могли попасть в новостные ленты желтой прессы, чего ему хотелось избежать.

Его ноздри раздувались, когда он вдыхал цветочный аромат духов Лорен. Рамон обнял ее за талию, и они вышли из бара.

— Наш столик уже готов. Надеюсь, нас обслужат быстро. Я голоден, — прошептал он.

Дрожь возбуждения охватила Лорен. Две недели, прожитые без него, показались ей вечностью. Придется сдерживаться, пока они не окажутся в его квартире. Но прежде она скажет Рамону, что ждет ребенка.

Конечно, это была случайность. Они, забыв об осторожности, занялись любовью под душем. Лорен вспоминала об этом с нежностью и сожалением. В ее планы пока не входил ребенок. Однако, увидев Рамона, молодая женщина осознала, что в ней зреет жизнь, созданная ею и мужчиной, которого она любит.

Лорен закусила нижнюю губу. Почувствует ли Рамон то же самое? Он никогда не говорил с ней о будущем. Хотя он был великолепным любовником, который относился к ней уважительно и внимательно, Лорен не знала, какие чувства он испытывает. «Но он пригласил меня отпраздновать маленькую дату — полгода нашего знакомства, — вспомнила она. — Должно же это что-то значить?»

Официант принял их заказ на напитки. Рамона не насторожило, что Лорен заказала фруктовый сок, так как ему было известно, что она не любит алкоголь. Лорен никому никогда не рассказывала, что мать регулярно топила в вине свое горе после того, как отец оставил их.

Как только официант принес напитки, Рамон поднял бокал с шампанским:

— Я хочу выпить за новую успешную сделку «Велакес корпорейшн».

Лорен застыла, и лишь когда тишина затянулась, она поспешно схватила бокал с соком.

— О… да… за «Велакес корпорейшн».

Значит, Рамон не помнит, какой сегодня день.

— Ну, расскажи, чем ты занималась, пока меня не было, — попросил Рамон умиротворенно.

Это был не тот вопрос, который он обычно задавал женщинам. Рамона до смерти утомляли нудные рассказы о шопинге и светских сплетнях, которые дамы находили захватывающими, но Лорен — юрист, и ему нравилось обсуждать с ней перспективы его бизнеса и ее карьеры или последний политический триллер, поклонниками которого были они оба.

Лорен не могла вспомнить ничего, кроме сковывающей разум паники, которая охватила ее, когда она узнала, что беременна. Вместо ответа, она достала из сумочки маленький пакет в красочной упаковке.

— Подарок? — Рамон с подозрением посмотрел на пакет, словно ожидал, что он сейчас взорвется.

— Это пустячок. — Лорен чувствовала, как ее щеки начинают гореть. — Небольшой сувенир в честь нашего маленького юбилея.

Рамон напрягся. Тень надвигающейся катастрофы, которую он почувствовал, разговаривая с Лорен по телефону, нависла над ним, как черная туча.

— Юбилей? — переспросил он холодно.

— Шесть месяцев назад мы познакомились. Я думала, поэтому ты пригласил меня в ресторан… — Голос Лорен становился все тише. Посмотрев на Рамона, она внутренне сжалась. — Неужели ты не помнишь? — Ей хотелось провалиться сквозь землю.

Пауза затягивалась.

— Должен признаться, я забыл, — сказал Рамон, нахмурившись.

Шесть месяцев! Неужели прошло столько времени, а он даже не заметил?

Обычно Рамону достаточно было встречаться с женщиной несколько недель, и он достигал пика скуки. Но даже если бы Лорен была его любовницей полтора года, она не надоела бы ему ни в постели, ни вне ее, признался он себе.

Рамон сдвинул брови. Dios!Как он допустил, чтобы случайная связь продлилась столь долго? Ему казалось — это вина Лорен. Если бы она начала раздражать его, как случалось с предыдущими любовницами, или демонстрировать свою алчность, он давно порвал бы с ней. Но Лорен была скромна и нетребовательна. Ее желание отпраздновать маленький юбилей стало громом среди ясного неба и ушатом холодной воды. Удовольствие, которое Рамон испытывал всего несколько минут назад, сменилось раздражением.

— Я не придаю значения юбилеям, — сказал он очень вежливо.

Правила хорошего тона заставили его развязать золотую ленточку и развернуть бумагу, под которой оказался шелковый галстук в серо-голубых разводах. Такую вещь он и сам бы выбрал, но осознание того, что Лорен хорошо изучила его вкус, не улучшило настроения.

— Очаровательно. — Он выдавил улыбку, развертывая галстук. — Отличный выбор. Gracias.

Но не выбор и не стоимость подарка беспокоили Рамона. Зачем ей это понадобилось? Он не считал Лорен сентиментальной. Значит, он плохо знал ее.

Напряжение разрядил официант, подоспевший с первым блюдом. Рамон сменил тему и заговорил о новой пьесе, что недавно поставили в Вест-Энде.

* * *

Еда в «Виноградной лозе» была великолепной, но после ужина Лорен не могла вспомнить, что же она ела. На десерт молодая женщина заказала ромашковый чай и потягивала его, пытаясь отвлечься от аромата кофе, который пил Рамон. Обычно она предпочитала кофе, но в последнее время этот аромат заставлял ее немедленно бежать в ванную. Утренняя тошнота — наглядный признак беременности. Лорен со страхом думала о будущем. Разум подсказывал, что нужно тотчас же сообщить Рамону о ребенке. Но она не могла забыть его резкий тон, когда он заявил, что юбилеи ничего не значат для него. И слова «я беременна» застревали в горле.

Реакции Рамона на ее подарок было достаточно. Он заставил Лорен почувствовать себя преступницей из-за того, что она осмелилась подчеркнуть факт длительности и ценности их отношений.

Однако беременность все перевешивает. Она ждет его ребенка, и рано или поздно он должен об этом узнать.

Во время ужина Лорен пыталась улыбаться и болтать как ни в чем не бывало. Но когда Рамон обнял ее за плечи на заднем сиденье лимузина и приказал шоферу отвезти их в пентхаус, она с горечью недоумевала: «Что же нас связывает?»

Машина заехала в подземный гараж. В лифте Рамон обнял ее.

— Наконец-то мы одни, — удовлетворенно проговорил он.

Аромат духов Лорен ласкал его обоняние. Сердцебиение участилось, когда он вынул заколку из ее прически и провел кончиками пальцев по копне светлых шелковистых волос, упавших на плечи женщины. Dios, как он хотел ее! До дрожи! Шепча нежности, Рамон потянулся к губам Лорен, раздвинул языком ее губы и погрузился в теплую влажность рта. Странное чувство, которое тревожило его во время ужина, улетучилось, как только он ощутил моментальный отклик женского тела. Всего несколько минут назад Рамон собирался порвать с Лорен, а сейчас его удивляло, как он мог думать об этом.

Однако если любовница начинает праздновать какие-то совместные даты, значит, пора ей стать экслюбовницей. Какой может быть юбилей у случайной связи? Рамону казалось, что Лорен приняла правила игры или, по крайней мере, наконец поняла их сегодня. Она больше не будет указывать на то, сколько длится их роман. Когда Рамон прижал ее гибкое нежное тело к себе, его сомнения испарились в порыве бешеной страсти.

Рамон нашарил ключ и толкнул дверь своей квартиры, не отрываясь от губ Лорен. Он расстегнул ее жакет и попытался распустить шнуровку бюстье.

«Могу ли я противиться ему?» — думала Лорен, а тело ее трепетало от предвкушения. Оно жаждало его ласк. Волосы упали на лицо Рамона, искаженное желанием, пиджак и галстук оказались на полу, рубашка, расстегнутая до пояса, обнажила мускулистую бронзовую грудь, покрытую массой вьющихся темных волосков. Он был неотразимо сексуален — более того, он был сейчас для нее всем миром.

Но не она для него.

Рамон расстегнул бюстье, и ее груди оказались в его ладонях.

— Я скучал по тебе, querida, — услышала она низкий, хриплый голос.

Лорен слегка отстранилась.

— Ты скучал по мне или по сексу со мной? — спросила она с дрожью в голосе, пристально глядя в глаза мужчины.

Рамон нахмурился.

— Не играй со мной, — нетерпеливо бросил он. — Это одно и то же. Конечно, я скучал по сексу с тобой.

В конце концов, ты же моя любовница.

Кровь отхлынула от щек Лорен, и она могла поклясться, что услышала глухой звук, будто в сердце воткнули нож. Ее радужные надежды рухнули.

— Нет. — Она с трудом сдержала крик боли. Она застегнула бюстье, ее руки дрожали. — Я не любовница и не содержанка. У меня своя квартира, работа, и я плачу за себя сама.

— Ты живешь у меня, когда я в Лондоне, — сухо заметил Рамон. Он ничего не понимал. Лорен теряет время на разговоры, в то время как ему необходимо как можно скорее насладиться ее соблазнительной мягкостью.

— Правильно. И я держу в холодильнике запас твоих любимых продуктов, включая икру и шампанское. И я забираю твои костюмы из химчистки. Это мелочи, но я стараюсь как-то сбалансировать наши расходы.

Рамон раздраженно запустил пальцы в волосы. Какого черта он довел отношения до стадии домашних тапочек? Почему Лорен отдавала в чистку его одежду? Это дело жены, а не любовницы. И почему они занимаются выяснением отношений, а не любовью?

«Сексом», — поправил он себя. Любви здесь не место. Да, эта женщина дорога ему. Но, согласна Лорен или нет, она — его любовница. Жизнь Рамона Велакеса предопределена с рождения, и его обязанности как наследника рода требуют, чтобы она осталась только любовницей! Понимает ли она это?

knizhnik.org

Со многими неизвестными читать онлайн — Шантель Шоу (Страница 5)

— Вопрос — в чью постель. Собираешься трахнуться со своим испанским плейбоем? — Гай злобно засмеялся. — Меня не удивляет, что тебе предложили работать на Велакесов. Ты обещала в обмен на это снять трусики?

Лорен залепила ему пощечину. Его губы презрительно сузились.

— Вот сука, — прошипел Гай. — Я всего лишь повторил то, что думают все.

— Но это неправда!

Лифт тренькнул и остановился на пятом этаже.

Лорен попыталась оттолкнуть Гая, но он схватил ее за руки.

— Неужели? Ты готова делать это бесплатно? — Гай сопел и вульгарно ухмылялся.

К ее ужасу, он ударил по кнопке, блокирующей двери лифта. По тяжелому дыханию и пылающему лицу было ясно, что он сильно пьян.

— Ради бога, Гай! Дай мне пройти.

Лорен испугалась еще сильнее, когда он потянулся к ее губам.

— Я хотел тебя гораздо раньше Велакеса, — пробормотал Гай.

Ее затошнило, когда он положил руку ей на грудь. Наконец она смогла вырваться, лихорадочно разблокировала дверь и выскочила из лифта, натолкнувшись при этом на широкую мускулистую грудь…

Глава 4

— Лорен! Что случилось?

Рамон посмотрел на мертвенно-бледное лицо Лорен, заметил багровый синяк на ее предплечье и взглянул на мужчину, который до сих пор опирался о стенку лифта. Он ощутил беспокойство, когда несколько минут назад увидел, что кто-то последовал за ней к лифту, быстро вскочил в соседний лифт и нажал кнопку пятого этажа. «Значит, инстинкт меня не подвел», — мрачно отметил Рамон.

Лорен молча помотала головой. Она не сомневалась, что Гай не представляет серьезной опасности, но при воспоминании о его потных руках, прикасающихся к ней, ее слегка мутило.

Рамону она показалась очень уязвимой. Холодная ярость овладела им. Он желал охранять ее, и это его поразило. Ему хотелось взять Лорен на руки и прижать к себе, чтобы она поняла, что с ним она в безопасности и он никогда и никому не позволит обижать ее. Но вначале следует разобраться с придурком в лифте.

— Один момент, querida, — мягко проговорил Рамон, отодвигая Лорен в сторону. — Позволь мне избавиться от этого мусора.

— Рамон, что ты делаешь? — испугалась она, когда Рамон схватил Гая за лацканы пиджака. — Нет! Не бей его. Он пьян.

— Ты его защищаешь?! — прорычал Рамон. — Он же напал на тебя.

Гай немедленно растерял всю свою браваду.

— Он просто повел себя как идиот, — рассерженно произнесла Лорен. — Посмотри на него, он еле держится на ногах.

Рамон нахмурился и неохотно отпустил Гая.

— Иди и проспись, — приказал он. — И если тебе дорога жизнь, впредь держись подальше от мисс Мэйтленд!

Гай не стал возражать. Покачиваясь, он выбрался из лифта и побежал по коридору. Лорен обхватила себя руками, подрагивая от перенесенного шока. Рамон снял пиджак и накинул ей на плечи.

Мягкий шелк подкладки хранил тепло своего хозяина и слегка пах его одеколоном. Рамон потянул женщину в лифт.

— Это мой этаж, — пробормотала она, не понимая, что происходит. — Куда мы едем?

— Тебе нужно выпить, а у меня в номере есть бутылочка бренди. Или ты хочешь спуститься в бар? — поинтересовался он.

Лорен растерялась. Если она вернется в зал вместе с Рамоном, растрепанная, с синяком на руке, это привлечет любопытные взгляды. Но оставаться с ним наедине она не должна. Лорен не боялась его. Она боялась себя. Тяга к Рамону пугала ее до смерти.

Однако, когда лифт остановился на верхнем этаже, Лорен, не устраивая никаких сцен, покорно следовала за Рамоном по коридору. В отличие от ее крохотного номера апартаменты Велакеса были огромными и роскошными. Она буквально утонула в кожаном диване, пока он наливал напитки.

— Выпей. Это вернет тебя к жизни.

Лорен хотела напомнить, что не пьет спиртное, но строгий взгляд Рамона говорил, что его терпение не бесконечно. Молодая женщина послушно отпила из бокала и вздрогнула, когда бренди обжег ей горло.

Рамон присел на диван рядом с Лорен. Он ослабил узел галстука и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Стали видны несколько дюймов гладкой оливковой кожи и островок вьющихся волосков на груди. Увидев это, Лорен снова судорожно глотнула бренди.

— Что это значит? — Его глаза потемнели, когда он рассмотрел синяки у нее на руках. — Следовало побить этого ублюдка.

— Гай… Он подкатывался ко мне несколько раз и не пришел в восторг, когда я дала ему от ворот поворот. Кроме того, у него был повод, — мрачно добавила Лорен, вспомнив, что говорил Гай о причинах откомандирования ее в распоряжение «Велакес корпорейшн».

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рамон.

— Он сказал, что все в «ПГХ» считают, что ты выбрал меня не из-за моей компетентности, — горько сказала она. — В фирме есть специалисты по коммерческой недвижимости, которые обладают большим, чем у меня, опытом. Естественно, люди думают, что я получила эту работу через постель.

— Алистер Гэмбрил рекомендовал мне тебя как лучшего сотрудника, — спокойно заметил Рамон.

Лорен почувствовала себя чуть лучше, но окончательно успокоиться не могла.

— Ты знаешь, на что способны офисные сплетники. — Она вскочила. — Люди удивляются, почему мне поручили эту работу в обход более опытных юристов. А то, что ты протанцевал со мной весь вечер, дало пищу для слухов. — Гнев охватил Лорен. Еще один раз он перевернул ее мир с ног на голову. — Это твоя вина! Зачем ты вернулся, Рамон?

— Потому что я не мог иначе, — признался он. Рамон приподнялся, пристально глядя на нее, и мерцающее пламя в его глазах, напоминающих две бездны, заставило Лорен вспыхнуть. — Я пытался забыть тебя, но, Dios, ты всегда была в моих мыслях. Даже в день похорон отца я не мог не думать о тебе, — мрачно проговорил он.

Рамон испытывал отвращение к себе, потому что, горюя по отцу, закрывал глаза и представлял, как опустит голову на грудь Лорен. «Разумеется, мне не нужно утешения от нее, — твердил он. — Я хочу лишь физического удовлетворения».

Лорен поняла, что нужно уходить, когда Рамон стал приближаться к ней. Ей следовало немедленно выскочить за дверь и бежать без оглядки. Но ее ноги как будто прилипли к полу, а сердце забилось часто, а дыхание сбивалось.

Он был так близко, что она видела золотистые искорки в его глазах. Неистовый, ничем не замаскированный сексуальный голод мужчины наполнял ее ужасом и страстным желанием одновременно.

— Не трогай меня, — сказала она, отталкивая его руку.

Рамон засмеялся и прижал ее к себе:

— О, querida, еще минуту назад я мог бы сдержаться, но сейчас твое тело тебя выдает. Видишь?

Он очертил пальцем ее сосок, тот мгновенно напрягся и проступил под тонкой тканью платья.

Когда Гай лапал ее, она испытывала отвращение. Но Рамон не был пьяным неловким мужланом. Он был искусным любовником с обширным опытом. Более того, он был мужчиной, похитившим ее сердце. Он был ее единственной любовью.

Рамон прильнул к губам Лорен. Она ожидала, что поцелуй будет жестким и требовательным — демонстрацией его власти над ней. Но прикосновение его губ было нежным и обволакивало, как паутинка. Ее защита стала ослабевать. Медленно и сладко его язык проникал в рот женщины, исследовал его. У Лорен пропало желание сопротивляться. Это было настолько сексуально, что она дрожала от страсти.

Лорен прильнула к нему, но Рамон чуть отстранился и не позволил ей взорваться, как вулкан.

Она поняла, что он дает ей шанс, не затаскивая ее силой или напором в свою постель. Ей было стыдно признаться, что она мечтает об одном: чтобы Рамон взял ее на руки и понес в спальню. Лорен не хотелось больше думать о сложностях, которые могут возникнуть. Пусть он соблазнит ее и займется с ней любовью — так, как захочет, а она забудется в чувственных ласках.

Рамон провел губами по ее щекам, векам, дразнил Лорен своими ласками до тех пор, пока она с тихим стоном не обхватила его лицо ладонями. Ее губы прикоснулись к его губам. Язык Лорен проник в его рот.

И без того шаткий самоконтроль Рамона дрогнул.

— Это то, чего ты хочешь, querida? — Он сжал ее в объятиях.

Это была его женщина, и Рамон целовал ее со свирепой страстью. Жажда обладать Лорен стала неодолимой и требовала немедленного удовлетворения.

Последние барьеры рухнули, освобождая дорогу взаимному желанию — словно кипящая лава вырвалась из жерла вулкана. Губы Лорен припухли, когда Рамон наконец оторвался от них и принялся целовать подбородок и шею женщины, продвигаясь к соблазнительным выпуклостям грудей. Ее соски были твердыми и напряженными, подрагивающими в предвкушении его ласк. Лорен задрожала от удовольствия, когда он стянул ее платье с плеч, и ее груди оказались у него в руках.

— Твои груди всегда такие чувствительные, — сипло пробормотал Рамон, обводя пальцами соски, теребя их. Лорен начала призывно постанывать. — Я никогда так сильно не хотел ни одну женщину.

Это признание вырвалось у мужчины, когда Лорен расстегнула его рубашку, почти оторвав пуговицы, и принялась судорожно гладить грудь и живот Рамона. Ее руки застыли, когда она наткнулась на пояс его брюк. Возбуждение Рамона достигло пика. Он с нетерпеливым рычанием расстегнул молнию ее платья, и оно упало к ногам Лорен.

Крошечные черные кружевные трусики чуть прикрывали интимные места. Он запустил под них пальцы, не спуская взгляда с Лорен.

— Ты хочешь меня, — хрипло сказал Рамон и в доказательство провел пальцами у нее между ног, ощутив влагу. — Признайся, ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.

Лорен не стала отрицать это. Она очень скучала по нему, проведя множество мучительных одиноких ночей.

Все стало до странности далеким: Мэтти; осознание того, что она никогда не станет женой Рамона; ее коллеги и боссы в бальном зале. Неужели это плохо — провести ночь с ним?

Взаимные обвинения придут позже. А сейчас Рамон опустился на колени и принялся ласкать средоточие ее женственности. Лорен запустила пальцы в его волосы и откинула голову назад.

— Сейчас, пожалуйста, сейчас! — стонала она.

Невероятные ощущения затопили ее, доводя до экстаза. Но Лорен хотелось большего.

— Скажи мне, чего ты хочешь, querida, — потребовал Рамон.

На секунду Лорен задумалась, что же будет, если она скажет, чего действительно хочет — чтобы Рамон полюбил ее. Но, разумеется, этого никогда не будет, так что лучше попросить, чтобы он обладал ею.

— Я хочу, чтобы ты был… внутри меня.

Рамон поднял ее на руки и понес в спальню. Он бросил Лорен на кровать, и она смотрела широко открытыми глазами, как он быстро раздевается.

Во рту Лорен пересохло, когда Рамон уложил ее на край кровати, раздвинул бедра и встал между ними на колени. Он надел презерватив и затем, немного помедлив, погрузился в нее. Лорен застонала и инстинктивно согнула колени, позволяя ему проникнуть глубже. Женщина блаженно закрыла глаза, пока Рамон заполнял ее.

— Я скучал по тебе.

От неожиданного признания ее брови удивленно взлетели вверх. В его взгляде промелькнули новые эмоции и исчезли, прежде чем Лорен смогла распознать их. Она тоже хотела сказать, что скучала по нему, но в этот самый момент Рамон начал ритмично двигаться.

«Как она напряжена», — подумал Рамон, проникая дальше в теплое бархатное лоно. Лорен явно не занималась сексом последние восемнадцать месяцев. Это его порадовало. Он входил в нее все глубже и жестче, сохраняя ритм, так что скоро Лорен стала издавать тихие стоны удовольствия.

Напряжение нарастало внизу ее живота. Оргазм был просто неописуемый. Тело Лорен трепетало от восторга. Рамон посасывал розовые островки ее сосков, а она извивалась под ним от удовольствия.

Лорен любовалась им, рельефными мускулами на его могучих плечах, капельками пота, выступившими на его груди. Ее охватило чувство нежности к Рамону, и желание удовлетворить страстное желание собственного тела стало вторичным. Главное — чтобы удовлетворение получил мужчина.

Он обхватил бедра Лорен, а она выгнулась, приветствуя каждый его новый натиск и шепотом умоляя проникнуть в нее еще глубже. Со стоном он подчинился ей, и остатки сдержанности смыла лава животной страсти. Неожиданно Лорен почувствовала, что достигла пика. Она была так увлечена стремлением доставить удовольствие Рамону, что оказалась неподготовленной, когда внутри ее стали растекаться волны освобождения.

Слишком давно она в последний раз испытывала столь сильный оргазм и забыла, какой это восторг — кончать в объятиях Рамона.

Лорен зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, рвущиеся наружу. Рамон никогда не должен узнать, что секс с ним не только чувственное удовольствие, но и сильное эмоциональное потрясение. У него эмоции отсутствуют. А он сделал последний рывок и застонал, задрожав от сексуального освобождения.

Тишину в комнате нарушало прерывистое дыхание, постепенно успокаивающееся. Рамон удивился, почему ему так не хочется отрываться от Лорен, но несколькими минутами позже он скатился с нее. Ему показалось, что женщина засыпает.

— Тебе будет удобнее под простыней. — Он стал поправлять подушки и накрывать Лорен.

— Мне нужно идти в свой номер, — пробормотала она, — не то я сейчас засну.

Шок от оскорбления Гая Хедлоу и последующая полная капитуляция перед Рамоном довели молодую женщину до полного изнеможения. Но внутренний голос подсказывал, что сейчас ей лучше всего заснуть. Уйдя к себе, Лорен окажется наедине со своими невеселыми мыслями.

— Я знаю. — В его хриплом смехе она расслышала что-то похожее на нежность.

«Должно быть, мне почудилось», — подумала сонная Лорен.

— Останься со мной, — настойчиво попросил Рамон.

Она слишком устала, чтобы возражать, когда он нежно обнял ее и прижал к себе, так что ее голова оказалась у него на груди. Ритмичный стук его сердца отдавался эхом по всему телу. Лорен заснула.

Рамон убрал с ее лица прядку волос, выключил ночник рядом с кроватью, но и в темноте он продолжал победно улыбаться. Секс с Лорен оказался восхитительным. Рамон не испытывал подобного удовлетворения уже давно. Открытие бара в Лондоне займет несколько недель, затем ему необходимо вернуться в Испанию, однако он будет снимать здесь квартиру и приезжать к Лорен регулярно.

Его жизнь была предопределена и расписана с самого рождения, и он был готов исполнить свой долг. Тем не менее он заслужил прощальный глоток свободы с этой женщиной, от одного взгляда которой его бросало в жар.

С этой мыслью Рамон блаженно заснул.

Было еще темно, когда Лорен проснулась. Стыд, позор и масса других эмоций охватили ее, когда она повернула голову и обнаружила Рамона, лежащего на боку рядом с ней. Во сне его лицо выглядело мягче, а пушистые ресницы, опустившиеся на щеки, были напоминанием о Матео.

Какой безвольной дурой она была вчера! Она позволила сексуальному желанию заглушить голос рассудка. Она провела ночь в постели Рамона, и теперь он уверен, что она снова станет его любовницей.

Невозможно будет скрыть от него Мэтти. Паника сдавила сердце Лорен. Ей придется уйти из «ПГХ», вместе с сыном уехать из Лондона и молиться, чтобы Рамон не смог отыскать ее.

Лорен тяжело вздохнула. О чем, черт побери, она думает? Нельзя отрывать Мэтти от дома. Она взглянула на скульптурно правильные черты Рамона. Тень пробивающейся щетины у него на скулах придавала его лицу странное уязвимое выражение. Рамон не был дьяволом, он был всего лишь мужчиной, которого Лорен любила и который занимался с ней вчера любовью не только со страстью, но и с нежностью.

Когда Лорен порвала с Рамоном, он предупредил, чтобы она никогда не возвращалась к нему, а теперь сам разыскал ее. Возможно, его привело сюда всего лишь сексуальное притяжение, но, как бы то ни было, он здесь. Она больше не может оправдывать себя тем, что не знает, где найти отца своего ребенка. Рамон имеет право знать правду, и, как только он проснется, она скажет ему, что у него есть сын.

Сигнал мобильного телефона заставил Лорен вздрогнуть. Молодая женщина выскользнула из кровати и побежала в гостиную. Надо ответить как можно быстрее, чтобы не разбудить Рамона. Она улыбнулась, обнаружив, что звонит Фрэнсис.

— Мам, привет. Матео давно проснулся?

— Ох, Лорен. — Голос Фрэнсис дрожал. — Матео нехорошо.

— Что значит «нехорошо»? — Страх охватил Лорен. — Что с ним?

— Вчера все было нормально. Я уложила его в кроватку, малыш хорошо спал. Но сегодня я проснулась оттого, что он издавал странные звуки. Это не кашель. Казалось, он задыхается.

О господи! Лорен сжала телефон так сильно, что ее пальцы побелели.

— Я тут же вызвала скорую помощь. Врачи сейчас здесь. Они собираются отвезти его в больницу.

— Я уже бегу, — немедленно сказала Лорен.

Ее белье и платье были разбросаны на ковре — стыдливое напоминание о том, какой беспутной тварью она была вчера. Но сейчас Лорен думала только об одном — как быстрее оказаться рядом со своим больным ребенком.

На сердце у нее было очень тяжело. Она быстро натянула платье, выбежала из апартаментов Рамона и поспешила к лифту. Ей пришлось заскочить в свой номер, чтобы переодеться в джинсы и джемпер и взять сумку. Через минуту Лорен уже была в холле отеля. Все ее мысли были заняты Мэтти. Сейчас больше ничто не имело значения — даже Рамон. Она ни разу не вспомнила о нем.

В дверях Лорен налетела на Алистера Гэмбрила, несшего сумку с клюшками для гольфа.

— Лорен, что-то вы рано встали сегодня. — Он нахмурился, заметив, в каком она состоянии. — У вас все в порядке?

— Мэтти заболел! — крикнула она, не останавливаясь. — Я должна ехать.

Ей было не до разговоров с боссом. Ее малыша везли в больницу, и даже сам дьявол не смог бы задержать Лорен.

Рамон вел «порше» по переполненным лондонским улицам. В воскресенье днем почти все машины направлялись в район, где располагалась квартира Лорен.

«Лорен уехала утром из-за того, что ее сыну стало плохо». Рамон снова и снова прокручивал в голове слова Алистера Гэмбрила. Ее сын?! У Лорен есть сын? О Dios! Его рассудок отказывался понимать это. Чей сын? Он хотел немедленно получить объяснения, однако телефон Лорен был выключен. Раздражение Рамона усиливалось с каждой неудачной попыткой дозвониться до нее.

Проснувшись, он обнаружил, что его кровать пуста. Вначале Рамон подумал, что Лорен в ванной комнате, но потом заметил, что одежда исчезла. Неужели ночью она все-таки перебралась к себе? Ведь Лорен расстраивалась из-за того, что коллеги из «ПГХ» могут обсуждать их связь.

С этой мыслью Рамон позавтракал в номере и посетил тренажерный зал отеля. Только позже из случайной реплики Алистера Гэмбрила он узнал об отъезде Лорен и о причине, заставившей ее покинуть отель.

— Никогда бы не поверила, что Мэтти сегодня отвозили в больницу. — Лорен повторяла это снова и снова, наблюдая, как ее сынок энергично ползает по гостиной. — Он выглядит в сотни раз лучше, чем в детской палате.

— Он выглядит гораздо лучше тебя, — заметила ее мать. — Ты до сих пор белая, словно призрак.

— Ох как я испугалась! — Слезы потекли из глаз Лорен.

Испугалась?! Ничто не сравнится с тем леденящим душу ужасом, который она испытала, пока неслась в больницу. К ужасу примешивался стыд. Лорен оставила Мэтти на попечении матери, а сама развлекалась.

— Я не должна была идти на этот чертов бал, — сказала она мрачно.

— Доктор объяснил, что такое довольно часто случается с детьми, когда у них высокая температура, — напомнила Фрэнсис. — У Мэтти воспалено горло, а антибиотики подействуют быстро. С ним все будет хорошо, Лорен.

knizhnik.org

Со многими неизвестными читать онлайн — Шантель Шоу (Страница 9)

— Теперь?

— Теперь, когда Рамон женился на тебе, — пробормотала Джанита, сожалея, что затронула эту тему. — Были кое-какие ожидания… Пилар ценят кутюрье всего мира, и, думаю, она будет посещать замок так же часто, как раньше.

Слова Джаниты не сильно обнадежили Лорен. Рамон уверял ее, что отношения с Пилар — не более чем дружба, но, очевидно, дело обстояло не совсем так, поскольку были ожидания, что он выберет Пилар в жены.

Это было бы логично. Пилар принадлежала к тому же кругу, что и Рамон. Элегантная, утонченная, образованная, она идеально подходила на роль герцогини. В добавление ко всему, она была сногсшибательно красива.

Сомнения охватили Лорен. Она не могла конкурировать с Пилар ни в каком смысле. Молодая женщина взглянула на свою руку. Рядом с вызывающе дорогим старинным перстнем красовалось широкое обручальное кольцо из белого золота.

Ревность охватила Лорен, когда она увидела, как испанка положила руку на плечо Рамона и придвинулась ближе, шепча что-то ему на ухо. Внезапно Лорен почувствовала себя, как в тот день, когда она, четырнадцатилетняя, в новом платье, разносила сладкие пирожки на рождественской вечеринке, которую устроили ее родители. Мама хлопотала у праздничного стола, но улыбка ее стала натянутой, когда она подошла к Лорен и спросила, не видела ли та отца.

— Я поищу его, — обещала Лорен.

Она обшарила дом в поисках Донни и обнаружила его в оранжерее — с Джин. Большегрудая блондинка работала секретаршей в гольф-клубе. Джин прижималась к ее отцу и что-то шептала ему на ухо. А отец улыбался.

— Привет, малыш. Что ты нам принесла? Пирожки? — Донни подошел к ней, загораживая Джин, лихорадочно расправляющую платье.

Тогда Лорен ничего не поняла, но после того, как отец бросил жену и дочь ради стриптизерши, она вспомнила этот эпизод, и мать объяснила ей, что Джин была одной из многочисленных любовниц Донни…

Роясь в недрах памяти, Лорен вышла на террасу и побрела прочь. Неожиданно кто-то заговорил с ней. Ее сердце екнуло, когда она подняла голову и встретила надменный взгляд Пилар.

— Матео очаровательный ребенок. Рамон, очевидно, гордится им, — холодно проговорила испанка.

— Мы оба гордимся, — вежливо ответила Лорен, чувствуя себя неловко.

— Рамон женился на вас, чтобы заполучить сына, конечно.

Это звучало как утверждение. Лорен промолчала. Глаза Пилар походили на отполированный черный гранит.

— А как вы собираетесь справляться с обязанностями герцогини? — продолжала она. — Я полагаю, жизнь в Лондоне не подготовила вас к этому.

— Я уверена, что как-нибудь справлюсь, — сказала Лорен.

Пилар пренебрежительно пожала точеными плечами:

— Возможно, вы будете герцогиней не очень долго, поскольку сын теперь принадлежит Рамону.

Лорен стало очень холодно, словно туча закрыла солнце.

Самым крупным предметом мебели в громадной спальне Рамона была кровать под бархатным балдахином. «Кровать слишком велика для одного человека, но, возможно, Рамон нечасто спал в ней один», — мрачно подумала Лорен. Неужели Пилар Фернандес разделяла с ним это ложе в течение восемнадцати месяцев, что они провели врозь?

«Так, остановись!» — приказала себе Лорен. Она раздувает из мухи слона, поверив злобной реплике Пилар.

Рамон был до сих пор внизу, прощался с последними гостями, но через несколько минут он присоединится к ней. После стычки с прекрасной испанкой Лорен сделала над собой усилие и вернулась на праздник. Она улыбалась и смеялась, пока челюсти не стало сводить от боли, и заверяла проницательного Рамона, что все идет замечательно. Он торжествовал.

С тяжелым вздохом Лорен прошла в смежную комнату, которая, как объяснял Рамон, была спальней герцогини. Она не знала, была ли Пилар его любовницей, и не хотела это знать. Но не могла забыть Рамона, стоящего рядом с испанской красавицей.

Лорен отчаянно захотелось снять свой пышный наряд. Это платье и розы были частью иллюзии, созданной Рамоном, хотевшим, чтобы все поверили, что герцог де Велакес и его супруга счастливы. Но она-то знала правду и трясущимися руками стала снимать подвенечное платье и тончайший кружевной бюстгальтер. Лорен порылась в ящиках и вытащила просторную хлопчатобумажную ночную рубашку, которую вместе с другими ее вещами прислали из Англии.

Она стояла перед туалетным столиком и причесывалась, когда вошел Рамон.

— Не совсем то, что я рассчитывал увидеть, — протянул он, оглядев мешковатую ночнушку, полинявшую от многочисленных стирок. — Твой выбор оставляет желать лучшего, querida.Хотя даже это неподобающее случаю одеяние не уменьшает моего желания, — добавил он иронично, когда она повернулась лицом к нему, и он заметил неясные очертания сосков под тонкой тканью.

Рамон ослабил узел галстука, расстегнул верхние пуговицы рубашки и прислонился к притолоке. Темные волосы спадали на его лоб, в глазах горел чувственный огонь. Он выглядел настолько сексуально, что у Лорен подкосились ноги от пронзительного желания, и она презирала себя за эту слабость.

— Чего же ты ждал? — поинтересовалась она. — Что ты ворвешься сюда и потребуешь исполнения супружеских обязанностей?

Рамон прищурился. Интуиция не обманула его. Что-то расстроило Лорен во время свадебного приема. Сейчас она раздражена и находится на грани нервного срыва.

— Не потребую, — спокойно возразил он. — Я не думаю, что мне это понадобится. Ты — моя жена, и я предполагал, что мы проведем нашу первую брачную ночь, предаваясь страсти, которая всегда пылала в наших телах.

— Я — твоя жена, потому что ты решил сделать Мэтти своим наследником, — упрямилась Лорен.

Рамон сжал зубы:

— Он мой сын и по праву является моим наследником. Если бы не ты, все было бы по-другому.

— Ты четко мне дал понять, что я могу быть только твоей любовницей. В твоих глазах я была недостаточно хороша для великолепного герцога де Велакеса. Естественно, я была убеждена, что ты будешь чувствовать то же самое по отношению к моему ребенку.

Лорен наконец поняла, в чем причина ее обиды. Рамон женился на ней из-за ребенка. Без Мэтти он по-прежнему рассматривал бы ее как любовницу.

— Я не думаю о Матео как о своем ребенке или твоем. Он — часть и тебя, и меня, и мы поженились, чтобы вместе заботиться о сыне, — сказал Рамон. Его акцент неожиданно стал очень заметным. — Я думаю, мы обязаны сделать все, чтобы у нас были хорошие отношения.

— А что с сексом? — пробормотала Лорен едко.

— Секс — основа. С него все начинается. Я увидел тебя в ночном клубе и захотел так, как никогда не хотел ни одну женщину. — Он сделал паузу и добавил мягко: — И до сих пор хочу. А ты, Лорен, судя по всему, настроена отрицать, что тоже хочешь меня.

Она не рискнула посмотреть на Рамона и уставилась в пол потухшими, растерянными глазами. Может быть, он прав? Секс был только началом. Он связывал их в течение шести месяцев. А по прошествии полутора лет не было никаких признаков того, что желание Рамона пошло на убыль.

И справедливо ли ополчаться на него из-за того, что он не любит ее? Справедливо ли отвергнуть его и избегать того, чего они хотят оба, только потому, что Рамон может оказаться таким же закоренелым ловеласом, как ее отец?

— Я не прекрасная аристократка голубых кровей, — пробормотала Лорен, будучи не в силах забыть о Пилар.

— Для меня ты самая красивая женщина в мире, — убеждал ее Рамон. — Твоя кровь может быть хоть светло-зеленой, меня это не интересует. Ты — мать моего сына. И эта причина будет самой весомой для меня всю жизнь.

Волосы спадали на спину Лорен, словно река из золота. В глазах мелькала озабоченность. Но Рамон до боли желал обладать ею.

— Я взял на себя обязательства, Лорен, и я хочу преодолеть наши разногласия, сделать наш брак счастливым, — строго сказал он. — Но и ты должна хотеть этого, потому что семью создают двое. — Их взгляды встретились, и она уловила скрытую теплоту в его глазах. — Ты хочешь сделать наш брак удачным?

Она могла сказать «нет», цепляясь за свою гордость, или могла согласиться с Рамоном. Выбор оставался за ней.

— Да, — прошептала Лорен и затрепетала, увидев, как засияли его глаза.

— Тогда иди ко мне, — попросил Рамон. Он двинулся к Лорен, встретил ее в середине комнаты и обнял. — Ты выглядела такой красивой сегодня, querida.Должен признаться, что, увидев тебя в подвенечном платье, я тут же начал мечтать, как сорву его с тебя. — От чувственной улыбки мужа у женщины перехватило дыхание. — Но для меня будет еще большим удовольствием снять это уродство, — прорычал он, стянув с нее ночную рубашку и жадно рассматривая крепкие груди, плоский живот и крошечные кружевные трусики.

Рамон со стоном подхватил ее на руки и понес к кровати. Опустив Лорен на матрас, он лег на нее, прижавшись к губам женщины в головокружительном сексуальном поцелуе. Затем Рамон поднял голову и несколько минут любовался Лорен.

— В постели мы всегда понимали друг друга лучше, — слегка улыбнувшись, заметил он.

— Тогда люби меня, — предложила она нежно.

Рамон издал горловой стон и опять прильнул к ее губам. «Как мне нравится его манера целоваться!» — расчувствовалась Лорен. Ее инстинкты возобладали над рассудком. Она обняла его за шею и прижала к себе так крепко, что слышала гулкое биение мужского сердца, звучавшее в унисон с ее собственным.

Лорен задрожала от предвкушения, когда Рамон накрыл ладонями ее груди.

— Шикарные — и мои, — довольно пророкотал он и очертил пальцем розовые соски так, что они мгновенно набухли. — Имей в виду, что твой муж — страшный собственник, querida, — предупредил Рамон и прикоснулся губами к одному из набухших сосков, а затем к другому и сосал его, пока Лорен, извиваясь всем телом, не начала умолять его никогда-никогда не останавливаться.

Рамон обожал те моменты, когда холодная английская роза отбрасывала все свои комплексы и ограничения и становилась в его руках готовой на все. Секс с Лорен всегда был умопомрачительным. Ни с какой другой женщиной он настолько не терял контроля над собой. Сдерживаться было невероятно трудно. «Постепенное соблазнение, которое я спланировал, отложим на потом», — решил он. Сейчас у него была одна цель — как можно скорее слиться с Лорен.

Лорен блаженно жмурилась, пока Рамон прокладывал дорожку из поцелуев от ее грудей к животу, а потом еще ниже. Она услужливо приподняла бедра, чтобы ему было легче снять с нее трусики. Горячая влажность указывала на то, что Лорен готова принять его, однако Рамон собирался доставить ей максимальное удовольствие и принялся ласкать женщину с удвоенной силой.

Как только Лорен почувствовала приближение оргазма, он приподнялся и вошел в нее одним толчком. Она вскрикнула.

— Тебе больно? — испуганно спросил Рамон, всматриваясь в ее лицо.

— Нет. — Лорен обвила ногами его спину и взмолилась: — Не останавливайся.

Рамон двигался энергично. Они оба пребывали в неописуемом возбуждении. Лорен цеплялась за его плечи, ее глаза были закрыты. Нарастающее по спирали напряжение ощущалось сильнее и сильнее. Рамон изменил позу и положил ее ноги себе на плечи.

— Доверься мне, querida. Так тебе будет только приятнее, — пообещал он.

И не солгал. Удовольствие переполнило женщину до краев и достигло такой силы, что его невозможно было выдержать.

Наконец она выгнулась и впилась ногтями в руки Рамона, потрясенная нахлынувшей волной экстаза.

Лорен чувствовала, что он тоже приближается к вершине, и приподняла бедра, чтобы встретить последний дикий толчок…

Какое-то время она приходила в себя. Рамон лежал на ней, его расслабленное тело вдавливало Лорен в матрас. Наконец он скатился с нее и тут же нежно обнял.

— Слезы, querida? — удивленно спросил Рамон, проводя пальцами по ее лицу.

Она не могла признаться ему, что в такие моменты ощущает, как не только их тела, но и души сливаются воедино.

— Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому, — прошептала Лорен, представляя, как они занимались бы сексом, если бы Рамон любил ее. Наверное, он шептал бы нежности ей на ушко, а она была бы более открытой, поскольку не надо было скрывать эмоции.

Рамон нахмурился:

— Неужели быть замужем за мной так невыносимо?

— Конечно нет. Мы правильно поступили. Ради Мэтти.

— Да, потребности нашего сына — это самое главное. Но сегодня я собираюсь удовлетворить твои нужды, впрочем, как и мои. — Он страстно поцеловал ее в губы, чтобы вновь разжечь костер обоюдного желания. — Теперь ты моя жена, — пробормотал Рамон с нескрываемой радостью, в то время как его рука скользнула по ее самому интимному местечку, и он убедился, что она снова готова принять его. — Сейчас мы доказали, что страсть и стремление дать все самое лучшее нашему сыну сделают наш брак удачным. Особенно страсть. Ты согласна, querida?

Лорен не была согласна, однако не стала возражать. Вместо этого она отдалась изысканному наслаждению, которое мог подарить ей только Рамон. Но позже, когда Лорен лежала и слушала его ритмичное дыхание, она с грустью размышляла о том, что ей всю жизнь придется хотеть больше, чем он может предложить.

Глава 8

— Нужно организовать свадебное путешествие.

Лорен открыла глаза. Рамон лежал рядом с ней и выглядел выспавшимся, несмотря на то что они оба почти не спали ночью.

— Хорошо, — пробормотала она, закутываясь в одеяло.

— Куда бы ты хотела поехать? Лорен посмотрела на часы и зажмурилась:

— Мы должны это решить в семь часов утра?

Рамон отметил, что от солнечных лучей, просачивающихся сквозь балдахин, ее волосы стали золотыми. Губы Лорен слегка припухли от поцелуев. Вспоминая их вкус, он ощутил неодолимую тягу овладеть ею снова. Но женщина была слишком утомлена после бурной ночи, и Рамон смирил свой сексуальный голод. Ему не нужно торопиться. Лорен — его жена, и у них впереди целая жизнь.

— Мы должны составить план, чтобы я мог мобилизовать персонал, — заявил он.

Лорен поняла, что заснуть не удастся.

— Ты говоришь об этом, как о военной операции. Зачем персоналу ехать в наше свадебное путешествие?

— У меня есть вилла в Барселоне. Мы можем взять с собой Матео. Кроме того, в центре города есть много бутиков. Но нам придется захватить с собой повара и дворецкого, ну и, конечно, Кэти Моррис для Матео.

— Слишком многолюдное свадебное путешествие у нас получается, — пробормотала Лорен; ее энтузиазм пошел на убыль. — Честно говоря, я думаю, что Матео слишком мал для пляжа. Мы будем все время следить за тем, чтобы он не наелся песка. А из одежды мне ничего не нужно.

Перед свадьбой Рамон несколько раз свозил Лорен в Мадрид, и ее шкафы были набиты эксклюзивными нарядами.

— А можем ли мы поехать куда-нибудь одни — только ты, я и Мэтти? Помнишь выходные, которые мы провели в Шотландии? — Они занимались любовью у пылающего камина, и Лорен влюбилась в него еще сильнее. — Хорошо бы отправиться в тихое местечко, — сказала она с тоской.

Пока готовилась свадьба, они почти не оставались одни. Замок заполнили многочисленные родственники.

Рамон нахмурился:

— В Шотландии холодно в это время года. Но если ты любишь горы, я знаю тихое и безлюдное место. Только журчание ручья за окном будет беспокоить нас.

— Звучит восхитительно, — заверила его Лорен.

Муж чмокнул ее в нос:

— Тогда решено. Я распоряжусь, чтобы собрали наши вещи, и через пару часов мы сможем уехать.

* * *

— Здесь очень живописно! — восхитилась Лорен, выходя из джипа.

Рамон привез ее в Кантабрийские горы. Внизу виднелась зеленая долина с точечками фермерских домиков и апельсиновыми и миндальными рощами в цвету. Маленькая речушка, пересекающая долину, сверкала, как серебряная лента. Домик, в котором они остановились, окружали сосны, а чуть вдалеке высились вершины, прикрытые шапками снега.

Домик был скромный, но комфортабельный, с большой гостиной, кухней и спальней с примыкающей к ней ванной. Имелась в нем еще одна маленькая комнатка, где они разместили дорожную кроватку Мэтти.

Молодожены достали вещи из машины. Пока Рамон занимался с сыном, Лорен расстелила на траве ковер и открыла корзинку со снедью, которую повар приготовил для них.

— Божественное место, — пробормотала она, разглядывая горы. — Ты часто приезжаешь сюда?

Рамон аккуратно засовывал ложку с йогуртом в ротик Мэтти, пока малыш играл с ключами от машины.

— Не так часто, как мне хотелось бы. Дела по управлению компанией и поместьем оставляют мне мало свободного времени, но мальчишкой я приезжал сюда почти каждые выходные, гулял по горам или ловил рыбу в горном озере.

Лорен подхватила:

— Мне очень нравится здесь. Я люблю пикники и, кажется, ем на свежем воздухе в два раза больше. — Она откусила кусочек сэндвича с копченой семгой. — Должна признаться, мне это больше по душе, чем официальные обеды в замке — с дворецким и дюжиной слуг.

Рамону не понравилось ее признание.

— Это старая традиция. Герцог и герцогиня обедают в большом зале. Даже когда я и мои сестры были маленькими, мы должны были переодеваться к обеду и высиживать пять перемен блюд, ведя вежливые застольные беседы и не выказывая признаков утомления.

— Ты хочешь сказать, что никогда не ел пиццу перед телевизором? Или не приглашал приятелей на барбекю? — изумилась Лорен.

— Конечно нет. Мне с детства внушали, что я должен осознавать свою роль и вести себя соответствующе.

Лорен скорчила гримасу.

— Неудивительно, что ты был шокирован, увидев, как я ем мороженое прямо из коробки. А еще я как-то заказала китайские блюда и хотела устроить пикник на полу в гостиной твоей квартиры, — пробормотала она, краснея от воспоминаний.

Едва ли Пилар Фернандес стала бы экспериментировать с палочками для еды, пытаясь подцепить ими кисло-сладкие куриные шарики. Это еще раз доказывало, что новая герцогиня не принадлежит к миру Рамона.

— Я подумал, что ты забавная, — произнес он. — Я никогда не встречал таких, как ты. Ты любишь совершать сумасшедшие поступки: прогуливаться под дождем, готовить сэндвичи с беконом после того, как мы часами занимались любовью. Я любил своих родителей, но мое детство было полно ограничений, — признался Рамон. — Мной занимались, в основном, гувернантки и гувернеры. Я общался со своим отцом каждый вечер на протяжении часа. Меня вызывали в его кабинет, и он рассказывал мне историю наших предков и нашего замка. Обучал меня обязанностям, которые лягут на меня, когда я стану герцогом.

— А ты хотел быть герцогом? — с любопытством спросила Лорен.

Рамон засомневался, отвечать ли. Отец внушил ему, что герцог должен быть сильным и контролировать свои эмоции. С раннего детства Рамон усвоил, что не должен плакать — даже когда лошадь сбросила его, и он сломал руку. Ему было нелегко поверять свои мысли и чувства. Но Лорен — его жена, и ему необходимо научиться быть откровенным с ней.

— Вообще-то мне хотелось стать космонавтом, — сказал он улыбаясь. — У меня была склонность к наукам — особенно к физике. После окончания университета мне предложили работу в НАСА.

Глаза Лорен расширились.

— Ты не согласился? Почему?

— Я не мог. — Рамон пожал плечами. — Я был единственным сыном и наследником титула.

— Ты принес в жертву свою мечту? — медленно проговорила она. Рамон промолчал, и Лорен решила сменить тему. — Так ты никогда не приезжал сюда со своим отцом?

knizhnik.org

Читать …Со многими неизвестными — Адамов Аркадий Григорьевич — Страница 1

Аркадий Григорьевич АДАМОВ

…Со многими неизвестными

Глава 1

ТРИ ПАСПОРТА ИЗ БОРСКА

Плотная толпа постепенно втягивалась на эскалатор и длинной пестрой лентой медленно ползла вверх. А навстречу спускался поток лиц, самых разных: молодых, розовых от мороза, улыбающихся, и немолодых, задумчивых, невыспавшихся, со следами забот и волнений. Сергей любил вглядываться в эти проплывавшие мимо лица, стараясь схватить в них что-то главное, что-то отличное от других, и порой усмехался над своими неожиданными маленькими открытиями.

Через минуту он машинально переступил с уходившей из-под ног плитки на мраморный пол вестибюля и, увлекаемый потоком людей, поднялся по широким ступеням к окутанному паром выходу из метро.

Очутившись наконец на площади, он глубоко вдохнул свежий, морозный воздух и по привычке взглянул на часы, седой круг которых висел в центре площади на высокой мачте. «Так, – отметил он про себя, – несмотря на мороз, метель и Витькину географию, движемся нормально, по графику».

Зима в этом году удалась на славу, вот уже месяца два как мороз не отступал, навалило уйму снегу. Вчера, в воскресенье, они с Витькой ходили на лыжах по Измайлову часа четыре. И ведь не устал, чертенок, с гор носится как оглашенный. Сергей, взобравшись на вершину, еще только прикидывал, как и где спуститься, еще собирался с духом, а Витька маленьким синим шариком уже несся вниз. И Сергей, устыдившись, сломя голову летел за ним. А Витька последние метры катился кубарем, вопя от восторга.

В воскресенье они всегда обедали у стариков. Туда же после утреннего спектакля приезжала Лена.

А сегодня с утра Витька что-то покашливал, и Сергей с Леной обменивались тревожными взглядами. «Вот ваши лыжи, – сердито говорила Лена. – Больше не пущу одних». Но Сергей знал, что больше всего она каждую зиму боялась гриппа и лыжи были ни при чем.

Из дома Сергей с Витькой всегда выходили вместе. По дороге начиналась «география». Дед подарил Витьке недавно атлас. Целыми днями он изучал карты и поражал родителей своими открытиями. Так было и в это утро, по дороге в школу.

– Пап, – начал Витька, – а сколько в Америке Вашингтонов, знаешь? – и тут же выпалил: – Три!

– То есть как три? – удивился Сергей.

– А так. Столица, и еще в штате Техас, и еще в Оклахоме.

– Да ну?

– Ага. И еще, знаешь, там Москва и Петербург есть.

– М-да, – растерянно соглашался Сергей, про себя удивляясь этим открытиям.

– Пап, – не унимался Витька, – а почему во Франции Орлеан есть, а в Америке Новый Орлеан? И еще знаешь…

– Ты на морозе-то много не болтай, – оборвал его Сергей. – И так вон кашляешь.

Проводив сына до школы, Сергей пошел дальше, к метро. Выходил он обычно на площади Маяковского и дальше шел пешком по улице Горького, через площадь Пушкина, вниз, до Центрального телеграфа, и тут поворачивал в министерство. Весь путь был рассчитан по минутам, и ровно в девять он входил в гулкий подъезд. Показав удостоверение часовому, Сергей, переговариваясь с сослуживцами, поднимался на лифте на четвертый этаж.

Все было так и в это утро.

Войдя к себе в кабинет, Сергей снял пальто, спрятал В шкаф. Растер окоченевшие руки. Затем уселся за стол и с наслаждением закурил. Первая сигарета была всегда самая вкусная.

Но тут внезапно зазвонил один из телефонов. «Так, начинается», – отметил про себя Сергей и снял трубку.

– Слушаю вас, Петр Иванович.

– Прошу зайти ко мне, Сергей Павлович.

Через пять минут он уже входил в приемную начальника управления.

– Один? – кивнув на дверь, спросил он у секретаря

– Светлова вызвал, – ответил тот и многозначительно добавил: – Понедельник – день тяжелый, Сергей Павлович

Сергей понимающе кивнул в ответ.

В просторном кабинете начальника управления негромко переговаривались два человека, разделенные большим письменным столом. Когда вошел Сергей, оба одновременно подняли головы.

– Присаживайтесь, – неторопливо сказал начальник управления, жестом указывая на второй стул около стола.

Он был всегда сдержан, подчеркнуто спокоен и редко скупо улыбался. Короткие белокурые волосы, расчесанные на аккуратный пробор, скрывали густую седину, но на худом румяном лице резко выделялись морщинки вокруг глаз и в уголках рта.

Светлов же был молод, порывист, на тугих, пухлых щеках играл здоровый румянец, в большой руке его черная авторучка казалась обгорелой спичкой.

Перед Светловым на маленьком столике, придвинутом к письменному столу, высилась гора толстых папок, бумаги еле вмещались в них.

– Привет, Сергей Павлович, – произнес он. – С хорошей погодкой тебя. Небось на лыжах вчера гонял?

– Гонял, – добродушно усмехнулся Сергей.

– А мы с Верой в Турист ездили. Вот где горы!

– Ну, ну, поехали, – усмехнулся начальник управления. – Давайте-ка к делу. Доложите всю ситуацию сна чала. И не торопитесь. Обсуждать будем.

Светлов так же легко и свободно, как о лыжах, сказал:

– Начинать надо, Петр Иванович, с мошенничества.

– Ну вот и начинайте.

– Слушаюсь. Мошенничества крупные, вокруг автомашин. Четыре случая.

– Три, – поправил Сергей.

– Уже четыре, – живо откликнулся Светлов. – Поступила еще ориентировка.

Сергей покачал головой.

– Опасная группа действует.

– Именно, – подхватил Светлов. – И одно интересное обстоятельство открывается. Для пущей убедительности преступники оставляют на руках у своих жертв паспорта.

– Знаем, – кивнул Сергей.

Светлов лукаво усмехнулся:

– Не знаешь другого. Но сначала заметим, что все паспорта краденые, даже фотографии не переклеивали. На легковерных людей рассчитано.

– Тоже, знаем…

– Ты погоди. Так вот, из четырех оставленных паспортов три выданы и прописаны в городе Борске. Это ты тоже знаешь?

– Интересно…

– А ты думал. Ниточка! Причем только первая пока. Теперь можно насчет снотворного, Петр Иванович? – обернулся Светлов к начальнику управления.

– Погоди. У вас, Сергей Павлович, есть чего добавить? Борек в вашей зоне.

– Пока нет.

– Ладно. Давайте дальше, – кивнул Светлову начальник управления.

– Так вот, – оживленно продолжал Светлов, – теперь последнее дело. В поезде дальнего следования преступники познакомились с жертвой – человек собирался сделать в Москве крупную покупку, – подсыпали в вино снотворное, затем похитили деньги, аккредитивы и документы. Человек этот умер. – Светлов многозначительно поднял палец. – И тут имеется одна деталь.

Сергей слушал с возрастающим интересом. О случаях мошенничества с автомашинами, когда преступники завлекали свои жертвы в какое-либо учреждение под предлогом продажи там машины, выдавая себя за сотрудников этого учреждения, он знал. Но, оказывается, ниточка тянется в Борек! И вот теперь со снотворным…

– …Одна деталь, – продолжал Светлов. – Случай этот произошел на трассе Москва – Борек. Улавливаешь? – он посмотрел на Сергея.

– Ну, это больше суток пути, – покачал головой Сергей. – Поезд и через другие города проходит.

Но возражал Сергей больше от неожиданности, внутренне он уже начинал ощущать какую-то логическую связь в рассуждениях Светлова.

– Но почему ты уверен, что действует одна группа? – спросил Сергей. – Методов-то вроде два.

Светлов хитро улыбнулся:

– Почему? А вот почему. Я уже говорил, что в четырех случаях мошенничества три оставленных паспорта выданы в Борске. Так? А вот четвертый… Четвертый украден у человека, усыпленного в поезде! Вторым методом, так сказать. С помощью… как его?.. – Он поспешно открыл одну из папок и стал рыться в подшитых страницах. Затем назвал снотворное.

Сергей даже присвистнул от удивления.

Начальник управления не спеша закурил, придвинул пачку сигарет через стол к своим подчиненным и откинулся на спинку кресла.

online-knigi.com

Преступление со многими неизвестными — это… Что такое Преступление со многими неизвестными?

Преступление со многими неизвестными (укр. Злочин з багатьма невідомими) — телесериал (7 серий), снятый студией «Укртелефильм» в 1993 году.

В основу сюжета положены реальные события, описанные Иваном Франко в серии криминальных репортажей для газеты «Kurjer Lwowskі» за 1889 год. Мотивы этих событий использованы писателем в повести «Основы общественности».

В главных ролях

В ролях

• Следственный агент Шпанг — Алексей Горбунов
• Евка Подгайная — Наталья Сумская
• Юзеф Гадина — Валентин Троцюк
• Гандзя Михалицкая — Елизавета Слуцкая
• Владек Михалицкий — Федор Пазенко
• Ян Луцьо — Василий Должиков
• Павел Герасимович — Вадим Шайдров
• Мальчик, его помощник — Саша Фаюстов
• Казимир Гнот — Борис Романов
• Ян Яйко — Петр Бенюк
• Юзеф Калиновский — Алексей Дроников
• Ян Калиновский — Тарас Кирейко
• Олимпия в молодости — Инна Капинос
• Нестор в молодости — Вадим Яковенко
• Адам в детстве — Артем Любченко
• Граф Торский — Виталий Полусмак
• Мать Олимпии — Кристина Ланская
• Отец Олимпии — Александр Коленко
• Эдвард Чапский — Сергей Мезенцев
• Лили — Анна Кондаракис
• Юрий Деменюк — Иосиф Найдук
• Маланка Деменюк — Светлана Круть
• Доктор Эдмунд Шмидт — Виктор Лексиков
• Бронислав, лакей Эдварда — Александр Кузьменко
• Станислав Калясантый — Анатолий Пазенко
• Альфонс Дзержикрай — Виктор Сарайкин
• Эмиль Доленга — Владимир Левицкий (актер)
• Тадеуш Розвадинский — Олег Масленников
• Посол на Сейм Краевой Станислав Поляновский — Анатолий Кравчук
• Президент Высшего Краевого Суда Симонович — Александр Гай
• Прокурор Гиртлер — Александр Гринько
• Судья Стебельский — Виктор Щербаков
• Адвокат доктор Роинский — Сергей Кустов
• Адвокат доктор Дулемба — Лев Перфилов
• Ксендз Крулицкий — Валерий Денисов
• Игнаций Полянский, лакей Адама — Владимир Горобей
• Марта Краковецкая, служанка Адама — Алла Наталушко
• Кузнец Гердер — Владимир Коляда
• Сендер Хотинер — Богдан Кох
• Офицер жандармерии — Юрий Вервейко
• Жандармы — Николай Малашенко, Михаил Игнатов
• Присяжные заседатели: Домашевский — В. Воронин; Богдан — Л. Данчишин; Дуневич — В. Сумской; Топольницкий — В. Шибаев; Ликендорф — В. Заярний
• Стенографист — Б. Триус
• Князь Семенски-Левицки — Л. Кисловский
• Греко-католический парох — Б. Мартинюк
• Фейфель Герстманн — С. Вольфсон
• Ванда Поляновська — О. Журавлёва
• Ростовщик — Б.Шнипар
• Брат Евки — В. Ильющенко
• Гувернантка — Т. Фролова

Сюжет

Сюжет разворачивается в нескольких направлениях: события, которые происходят в 1888 году, и события, связанные с главными героями из их прошлого. В ночь на 30 июля 1888 года на усадьбе графини Торской состоялся несчастный случай с ксендзом Деревацким, в результате которого он сильно забился. Графиня вызывает своего сына Адама. Молодой граф едет за врачом во Львов, и пока он его ждет, заходит к своему другу Едварду, чтобы занять деньги, у которого он знайомиться с очаровательной француженкой Лили. А также наведывается в свою львовскую квартиру, в которой находятся Юрий Деменюк с дочкой Маланкой. Приглашенный Адамом из Львова врач после осмотра больного настаивает на том, чтобы поставить в известность о случившимся власти. На следующий день в усадьбу прибывает судья Ковнацкий с двумя врачами-экспертами, которые подтверждают, что это было покушение на убийство, а не несчастный случай. Судья Ковнацкий является соседом Адама Торского по дому в Львове. Во время пребывания судьи на усадьбе находят сюртук и кошелек ксендза в ручье. Судья Ковнацький решает представить всё так будто следствие идет ошибочным путем и приказывает арестовать садовника Торских Яна Луцьо, его отчима Краевского и каменщика Павла Герасимовича.

Следить за событиями на усадьбе поручают следственному агенту Шпангу, от которого и получают дополнительную информацию. А именно, во время обыска он находит обгорелые записи и ценные бумаги. На одному из клочков было указано ОТ — 35 тысяч злотых. Когда он замечает, что кто-то следит за ним он, оставляет бумажки и старается догнать наблюдателя, однако это ему не удается, а когда он возвращается, выясняется что бумажки исчезли. Из воспоминаний графини Торской становится известным, что она давно знает Нестора Деревацкого ещё во времена, когда он не имел сана и был их семейным учителем. Тогда у них появились первые чувства друг к другу. Однако об этой связи узнают родители Олимпии и увольняют Нестора. Их следующая встреча происходит через 10 лет, Нестор становится ксендзом, а Олимпия — женой неизлечимо больного графа Торского — игрока, бабника и развратника. Между графиней и ксендзом снова вспыхивает чувство. Во время одной из очередных ссор с Олимпией граф Торский бросает ей вдогонку керосиновую лампу, которая разбивается и начинается пожар, в котором заживо сгорает граф.

Во время обыска в шкафу отца Нестора — находят такие же бумажки, которые было найдено в печи со следами крови. В этот же день Олимпия и Адам Торские второпях покидают усадьбу, а Нестор Деревацкий умирает. Графы Торские приезжают на кладбище во Львове на могилу мужа Олимпии, а потом направляются к её брату Станиславу Поляновскому, у которого просят защиты от судьи Ковнацкого. Олимпия остается у брата, а Адам направляется к Эдварду, в разговоре с которым выясняется, что Эдварда и всех гостей, которые были у него 29 июля, вызвали на допрос. Адам идет к дому Лили и старается с ней встретиться. Утром арестовывают Олимпию за попытку убийства ксендза Деревацкого, а Адам сам сдается в руки правосудия. Арестовывают Юзефа Гадину, который обвинил Евку, что она виновна в его аресте, на что она кричала: «Это не я!». Гнот начинает требовать от Евки деньги за то чтобы он не рассказывал, то что он видел ночью. Начинается рассмотрение дела в суде. Главные обвиняемые господа Торские. Судья Ковнацкий старается выяснить были ли использованы деньги умершего ксендза для погашения больших долгов Торских, которые создал Адам, своей разгульной жизнью. Адаму предъявляют обвинение потому, что на его сапогах была грязь такая же как на Островке, через который идет дорога из Торок в Болшов и он мог принимать участие в нападении на ксендза ночью и у него нет явного алиби. Графиню Торскую из-за того, что она знала о намерениях ксёндза переписать все на фонд для бедных, не оставив Адаму ни гроша. В суд вызывают Евку Подгайную как свидетеля, но она сбегает к своему брату. Когда её начинают преследовать жандармы она пытается бежать и её убивают. Во время рассмотрения дела как свидетель выступает Деменюк, показания которого оправдывают Адама и объясняют почему на его сапогах была грязь с Островка. В тюрьме тем временем вешается Юзеф Гадина, который рассказал, что взял у ксендза 300 злотых. Адама освобождают и он направляется домой, его нагоняет Лили, которая посещает каждое заседание и предлагает встретиться у неё дома. Адам идет на кладбище на могилу графа Торского, где достаёт деньги из его могильного памятника. Адам и Лили встречаются и пылко занимаются любовью. После чего Адам встает и направляется к туалетному столику. Лили проснувшись ищет своего возлюбленного и находит его возле туалетного столика — будто он заснул на нём — на самом деле он убил себя, вонзив маникюрные ножницы себе в висок. Тем временем в суде оправдывают графиню Торскую, которая со своим братом направляется к нему домой, где за праздничным столом ждут Адама.

События же 29 июля разворачивались следующим образом (зритель может их полностью воссоздать по фрагментам, которые возникают до конца фильма): утром отец Нестор отправляя службу, понимает, что близка его смерть, поскольку во время службы грезит. Потом по просьбе Юрка Деменюка, он разговаривает с его дочерью Маланкою на дворе кузнеца Гердера — его заклятого врага, чтобы она не любилась с баричем (Адамом Торским), на что она его успокаивает и говорит, что это в прошлом. Имея разговор с Гердером Нестор понимает, что напрасно прожил жизнь — разменял любовь к людям на деньги. Отец Нестор решает из своего капитала сделать фонд для бедных, о чём делится с графиней. На что графиня говорит, что Нестор должен записать все на Адама, поскольку он сын отца Нестора (хотя для Торских и Нестора это не является новостью). Во время выяснения отношений отцу Нестору становится плохо. Отец Нестор, утверждается в своем желании переписать все свое имущество на бедных и боится того, что Торские его убьют и потому просит Деменюка узнать пустит ли кузнец Гердер его на ночлег, а рано утром поехать во Львов к нотариусу. Кузнец соглашается, но об этом становится известно Олимпии. На 3 часа вечера в усадьбу Торских приглашены друзья Адама: Эдвард Чапский, Станислав Калясантый, Альфонс Дзержикрай, Эмиль Доленга, Тадеуш Розвадинский. Они ужинают и приглашают к столу отца Нестора. Потом Адам с гостями направляется в свою усадьбу в Болшове, которая находится неподалеку с Торками — именным владением князей Торских. Гости отдыхают, пока Адам с Эмилем катаются на конях, Станислав и Эдвард находят в одной из комнат Маланку, которая мирно спит и пытаются её изнасиловать. От воплей Маланки прибегает Адам и старается её защитить, она же освободившись бежит куда глаза глядят — на болота, на Островок. Адам старается её догнать и возвратить, ему помогает его лакей Игнаций, а потом и отец Маланки. Адам отправляет Деменюка с Игнацием и Маланкой, а сам остается на болоте. Тем временем в имении Торских, Гадина с Подгайной ночью грабят ксендза Деревацкого забирая у него 300 злотых, которые он перепрятывает по углам. Это все видел Гнот. В это время в имении появляется молодой граф, который видел Подгайную, Гадину и Гнота. Появляется графиня Торская, которой Адам сообщает, ей что у отца Нестора уже были гости до них и они направляются в его флигель. Графиня накручивает Адама, чтобы не жалел Деревацкого так как он не пожалел его, но Адам не отваживается ударить его молотком по голове. Просыпается ксендз и видит Адама и Олимпию, после чего графиня бросается на ксендза и бьет молотком по телу. Адам стоит ошеломленный, а потом отталкивает мать, стаскивает ксендза с кровати и начинает душить.

Несоответствия и ошибки

• В словах предисловия не хватает в первых сериях парной кавычки в конце предложения.
• Когда господин Калясантый говорит тост (3 серия): «…в небе вместо птиц все чаще летают аэропланы и дирижабли…» — первый аэроплан братьев Райт взлетел лишь в 1903 году, хотя события происходят летом 1888 года.
• Когда отец Нестор убирает деньги со стола (4 серия), чтобы их не увидела графиня Торская, одна купюра падает на пол и, можно увидеть, что на ней написано по-немецки «Zwanzіg Kronen» — 20 крон, показанная купюра была отпечатана в 1913 году и кроны в Австро-Венгрии заменили флорины (в фильме гульдены, злотые) в 1892 году.
• Во время судебного процесса, когда Адам Торский дает показания (6 серия), говорит, то об июле, то об августе — на самом деле все состоялось с 29 по 31 июля 1888 года.

• В течение судебного процесса желающих и журналистов не пускают в зал, лишь по пропускам, а все другие, например Лили, находится в суде на каждом заседании без каких-либо препятствий
• В последней серии показан туалетный столик Лили: на нём стоит накрытая салфеткой лампа, которая дает свет, однако в случае с керосиновой лампой или любым источником открытого огня это огнеопасно, делаем вывод, что лампа электрическая (которой она на самом деле и есть) — чего не может быть, поскольку электричество стали проводить в дома лишь в начале следующего столетия.

dal.academic.ru

Преступление со многими неизвестными — это… Что такое Преступление со многими неизвестными?

Преступление со многими неизвестными (укр. Злочин з багатьма невідомими) — телесериал (7 серий), снятый студией «Укртелефильм» в 1993 году.

В основу сюжета положены реальные события, описанные Иваном Франко в серии криминальных репортажей для газеты «Kurjer Lwowskі» за 1889 год. Мотивы этих событий использованы писателем в повести «Основы общественности».

В главных ролях

В ролях

• Следственный агент Шпанг — Алексей Горбунов
• Евка Подгайная — Наталья Сумская
• Юзеф Гадина — Валентин Троцюк
• Гандзя Михалицкая — Елизавета Слуцкая
• Владек Михалицкий — Федор Пазенко
• Ян Луцьо — Василий Должиков
• Павел Герасимович — Вадим Шайдров
• Мальчик, его помощник — Саша Фаюстов
• Казимир Гнот — Борис Романов
• Ян Яйко — Петр Бенюк
• Юзеф Калиновский — Алексей Дроников
• Ян Калиновский — Тарас Кирейко
• Олимпия в молодости — Инна Капинос
• Нестор в молодости — Вадим Яковенко
• Адам в детстве — Артем Любченко
• Граф Торский — Виталий Полусмак
• Мать Олимпии — Кристина Ланская
• Отец Олимпии — Александр Коленко
• Эдвард Чапский — Сергей Мезенцев
• Лили — Анна Кондаракис
• Юрий Деменюк — Иосиф Найдук
• Маланка Деменюк — Светлана Круть
• Доктор Эдмунд Шмидт — Виктор Лексиков
• Бронислав, лакей Эдварда — Александр Кузьменко
• Станислав Калясантый — Анатолий Пазенко
• Альфонс Дзержикрай — Виктор Сарайкин
• Эмиль Доленга — Владимир Левицкий (актер)
• Тадеуш Розвадинский — Олег Масленников
• Посол на Сейм Краевой Станислав Поляновский — Анатолий Кравчук
• Президент Высшего Краевого Суда Симонович — Александр Гай
• Прокурор Гиртлер — Александр Гринько
• Судья Стебельский — Виктор Щербаков
• Адвокат доктор Роинский — Сергей Кустов
• Адвокат доктор Дулемба — Лев Перфилов
• Ксендз Крулицкий — Валерий Денисов
• Игнаций Полянский, лакей Адама — Владимир Горобей
• Марта Краковецкая, служанка Адама — Алла Наталушко
• Кузнец Гердер — Владимир Коляда
• Сендер Хотинер — Богдан Кох
• Офицер жандармерии — Юрий Вервейко
• Жандармы — Николай Малашенко, Михаил Игнатов
• Присяжные заседатели: Домашевский — В. Воронин; Богдан — Л. Данчишин; Дуневич — В. Сумской; Топольницкий — В. Шибаев; Ликендорф — В. Заярний
• Стенографист — Б. Триус
• Князь Семенски-Левицки — Л. Кисловский
• Греко-католический парох — Б. Мартинюк
• Фейфель Герстманн — С. Вольфсон
• Ванда Поляновська — О. Журавлёва
• Ростовщик — Б.Шнипар
• Брат Евки — В. Ильющенко
• Гувернантка — Т. Фролова

Сюжет

Сюжет разворачивается в нескольких направлениях: события, которые происходят в 1888 году, и события, связанные с главными героями из их прошлого. В ночь на 30 июля 1888 года на усадьбе графини Торской состоялся несчастный случай с ксендзом Деревацким, в результате которого он сильно забился. Графиня вызывает своего сына Адама. Молодой граф едет за врачом во Львов, и пока он его ждет, заходит к своему другу Едварду, чтобы занять деньги, у которого он знайомиться с очаровательной француженкой Лили. А также наведывается в свою львовскую квартиру, в которой находятся Юрий Деменюк с дочкой Маланкой. Приглашенный Адамом из Львова врач после осмотра больного настаивает на том, чтобы поставить в известность о случившимся власти. На следующий день в усадьбу прибывает судья Ковнацкий с двумя врачами-экспертами, которые подтверждают, что это было покушение на убийство, а не несчастный случай. Судья Ковнацкий является соседом Адама Торского по дому в Львове. Во время пребывания судьи на усадьбе находят сюртук и кошелек ксендза в ручье. Судья Ковнацький решает представить всё так будто следствие идет ошибочным путем и приказывает арестовать садовника Торских Яна Луцьо, его отчима Краевского и каменщика Павла Герасимовича.

Следить за событиями на усадьбе поручают следственному агенту Шпангу, от которого и получают дополнительную информацию. А именно, во время обыска он находит обгорелые записи и ценные бумаги. На одному из клочков было указано ОТ — 35 тысяч злотых. Когда он замечает, что кто-то следит за ним он, оставляет бумажки и старается догнать наблюдателя, однако это ему не удается, а когда он возвращается, выясняется что бумажки исчезли. Из воспоминаний графини Торской становится известным, что она давно знает Нестора Деревацкого ещё во времена, когда он не имел сана и был их семейным учителем. Тогда у них появились первые чувства друг к другу. Однако об этой связи узнают родители Олимпии и увольняют Нестора. Их следующая встреча происходит через 10 лет, Нестор становится ксендзом, а Олимпия — женой неизлечимо больного графа Торского — игрока, бабника и развратника. Между графиней и ксендзом снова вспыхивает чувство. Во время одной из очередных ссор с Олимпией граф Торский бросает ей вдогонку керосиновую лампу, которая разбивается и начинается пожар, в котором заживо сгорает граф.

Во время обыска в шкафу отца Нестора — находят такие же бумажки, которые было найдено в печи со следами крови. В этот же день Олимпия и Адам Торские второпях покидают усадьбу, а Нестор Деревацкий умирает. Графы Торские приезжают на кладбище во Львове на могилу мужа Олимпии, а потом направляются к её брату Станиславу Поляновскому, у которого просят защиты от судьи Ковнацкого. Олимпия остается у брата, а Адам направляется к Эдварду, в разговоре с которым выясняется, что Эдварда и всех гостей, которые были у него 29 июля, вызвали на допрос. Адам идет к дому Лили и старается с ней встретиться. Утром арестовывают Олимпию за попытку убийства ксендза Деревацкого, а Адам сам сдается в руки правосудия. Арестовывают Юзефа Гадину, который обвинил Евку, что она виновна в его аресте, на что она кричала: «Это не я!». Гнот начинает требовать от Евки деньги за то чтобы он не рассказывал, то что он видел ночью. Начинается рассмотрение дела в суде. Главные обвиняемые господа Торские. Судья Ковнацкий старается выяснить были ли использованы деньги умершего ксендза для погашения больших долгов Торских, которые создал Адам, своей разгульной жизнью. Адаму предъявляют обвинение потому, что на его сапогах была грязь такая же как на Островке, через который идет дорога из Торок в Болшов и он мог принимать участие в нападении на ксендза ночью и у него нет явного алиби. Графиню Торскую из-за того, что она знала о намерениях ксёндза переписать все на фонд для бедных, не оставив Адаму ни гроша. В суд вызывают Евку Подгайную как свидетеля, но она сбегает к своему брату. Когда её начинают преследовать жандармы она пытается бежать и её убивают. Во время рассмотрения дела как свидетель выступает Деменюк, показания которого оправдывают Адама и объясняют почему на его сапогах была грязь с Островка. В тюрьме тем временем вешается Юзеф Гадина, который рассказал, что взял у ксендза 300 злотых. Адама освобождают и он направляется домой, его нагоняет Лили, которая посещает каждое заседание и предлагает встретиться у неё дома. Адам идет на кладбище на могилу графа Торского, где достаёт деньги из его могильного памятника. Адам и Лили встречаются и пылко занимаются любовью. После чего Адам встает и направляется к туалетному столику. Лили проснувшись ищет своего возлюбленного и находит его возле туалетного столика — будто он заснул на нём — на самом деле он убил себя, вонзив маникюрные ножницы себе в висок. Тем временем в суде оправдывают графиню Торскую, которая со своим братом направляется к нему домой, где за праздничным столом ждут Адама.

События же 29 июля разворачивались следующим образом (зритель может их полностью воссоздать по фрагментам, которые возникают до конца фильма): утром отец Нестор отправляя службу, понимает, что близка его смерть, поскольку во время службы грезит. Потом по просьбе Юрка Деменюка, он разговаривает с его дочерью Маланкою на дворе кузнеца Гердера — его заклятого врага, чтобы она не любилась с баричем (Адамом Торским), на что она его успокаивает и говорит, что это в прошлом. Имея разговор с Гердером Нестор понимает, что напрасно прожил жизнь — разменял любовь к людям на деньги. Отец Нестор решает из своего капитала сделать фонд для бедных, о чём делится с графиней. На что графиня говорит, что Нестор должен записать все на Адама, поскольку он сын отца Нестора (хотя для Торских и Нестора это не является новостью). Во время выяснения отношений отцу Нестору становится плохо. Отец Нестор, утверждается в своем желании переписать все свое имущество на бедных и боится того, что Торские его убьют и потому просит Деменюка узнать пустит ли кузнец Гердер его на ночлег, а рано утром поехать во Львов к нотариусу. Кузнец соглашается, но об этом становится известно Олимпии. На 3 часа вечера в усадьбу Торских приглашены друзья Адама: Эдвард Чапский, Станислав Калясантый, Альфонс Дзержикрай, Эмиль Доленга, Тадеуш Розвадинский. Они ужинают и приглашают к столу отца Нестора. Потом Адам с гостями направляется в свою усадьбу в Болшове, которая находится неподалеку с Торками — именным владением князей Торских. Гости отдыхают, пока Адам с Эмилем катаются на конях, Станислав и Эдвард находят в одной из комнат Маланку, которая мирно спит и пытаются её изнасиловать. От воплей Маланки прибегает Адам и старается её защитить, она же освободившись бежит куда глаза глядят — на болота, на Островок. Адам старается её догнать и возвратить, ему помогает его лакей Игнаций, а потом и отец Маланки. Адам отправляет Деменюка с Игнацием и Маланкой, а сам остается на болоте. Тем временем в имении Торских, Гадина с Подгайной ночью грабят ксендза Деревацкого забирая у него 300 злотых, которые он перепрятывает по углам. Это все видел Гнот. В это время в имении появляется молодой граф, который видел Подгайную, Гадину и Гнота. Появляется графиня Торская, которой Адам сообщает, ей что у отца Нестора уже были гости до них и они направляются в его флигель. Графиня накручивает Адама, чтобы не жалел Деревацкого так как он не пожалел его, но Адам не отваживается ударить его молотком по голове. Просыпается ксендз и видит Адама и Олимпию, после чего графиня бросается на ксендза и бьет молотком по телу. Адам стоит ошеломленный, а потом отталкивает мать, стаскивает ксендза с кровати и начинает душить.

Несоответствия и ошибки

• В словах предисловия не хватает в первых сериях парной кавычки в конце предложения.
• Когда господин Калясантый говорит тост (3 серия): «…в небе вместо птиц все чаще летают аэропланы и дирижабли…» — первый аэроплан братьев Райт взлетел лишь в 1903 году, хотя события происходят летом 1888 года.
• Когда отец Нестор убирает деньги со стола (4 серия), чтобы их не увидела графиня Торская, одна купюра падает на пол и, можно увидеть, что на ней написано по-немецки «Zwanzіg Kronen» — 20 крон, показанная купюра была отпечатана в 1913 году и кроны в Австро-Венгрии заменили флорины (в фильме гульдены, злотые) в 1892 году.
• Во время судебного процесса, когда Адам Торский дает показания (6 серия), говорит, то об июле, то об августе — на самом деле все состоялось с 29 по 31 июля 1888 года.

• В течение судебного процесса желающих и журналистов не пускают в зал, лишь по пропускам, а все другие, например Лили, находится в суде на каждом заседании без каких-либо препятствий
• В последней серии показан туалетный столик Лили: на нём стоит накрытая салфеткой лампа, которая дает свет, однако в случае с керосиновой лампой или любым источником открытого огня это огнеопасно, делаем вывод, что лампа электрическая (которой она на самом деле и есть) — чего не может быть, поскольку электричество стали проводить в дома лишь в начале следующего столетия.

xzsad.academic.ru

Читать Со многими неизвестными — Шоу Шантель — Страница 1

Шантель Шоу

Со многими неизвестными

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Пролог

Личный самолет Рамона Велакеса приземлился в Лондоне точно по расписанию. Рамон быстро прошел таможенный контроль и направился к ожидавшему его лимузину. Шофер поспешил навстречу ему и подхватил чемодан:

– Добро пожаловать домой, мистер Велакес. Надеюсь, поездка была удачной.

– Gracias, Пол. – Рамон сел на заднее сиденье машины и погрузился в блаженную негу комфорта и покоя, достав из бара заранее приготовленный для него бокал виски с содовой. – Как хорошо дома!

Машина плавно тронулась. Рамон задумался о значении для него слова «дом». Англия конечно же не являлась его домом; он родился в Испании и безмерно гордился своей родиной, а также своим благородным происхождением. Его настоящий дом – Кастильо-дель-Торо, и однажды – он боялся, что это произойдет достаточно скоро, поскольку здоровье отца оставляло желать лучшего, – он станет герцогом де Велакесом и поселится в замке, окруженный армией слуг.

Рамон с детства знал, что его жизнь будет подчинена строгому протоколу, а это разительно отличалось от расслабленной атмосферы пентхауса в Лондоне, где он обходился минимальным количеством прислуги и наслаждался свободой вдали от пристального внимания испанских журналистов.

Рамон ощутил слабый укол совести – после деловой встречи в Нью-Йорке он отправился не в Испанию, а в Англию. Он любил родителей, но выслушивать очередную лекцию о необходимости женитьбы на испанке, принадлежащей к высшему обществу, не желал и сослался на неотложные дела в Лондоне.

Старый герцог был доволен преданностью сына делам «Велакес корпорейшн», однако Рамон сильно сомневался, что отец обрадуется, узнав, что истинной причиной, из-за которой он так спешил в Лондон, было желание быстрее увидеться со своей любовницей.

Лорен сидела за столом, читая соглашение об аренде. Зазвонил ее телефон. Сердце молодой женщины дрогнуло, а губы расплылись в улыбке, когда она увидела, что звонит Рамон. Она весь день ждала его звонка. «Совсем как девчонка, в первый раз испытывающая муки любви», – подумала она.

Правда, предстоящий разговор с ним беспокоил Лорен. Новость стала ей известна совсем недавно, и она до сих пор не отошла от шока. Лорен не могла поверить, что это правда. Именно поэтому она очень хотела удостовериться, что их отношения – нечто большее, чем обычная интрижка.

Когда Лорен шесть месяцев назад впервые встретила в ночном клубе загадочного испанца, ее приятельница-журналистка, Эмми, сказала, что Рамон Велакес – известный плейбой.

Лорен не пыталась устоять перед животной страстью, которая вспыхнула между ней и Рамоном, хотя осторожная Эмми предупреждала, что этот человек избегает серьезных отношений. Лорен отдавала предпочтение карьере и к любви относилась со скепсисом. Несмотря на это, их взаимоотношения превратились во что-то большее, чем просто ошеломительный секс.

По правде говоря, Рамон неохотно рассказывал Лорен о своей семье. Она знала только, что Велакесы владеют винодельнями в Ла-Риохе, на севере Испании. Но во всех других отношениях они с Рамоном были дружной парой: жили вместе и разделяли интересы друг друга. Чем бы Рамон ни занимался, Лорен всегда была рядом.

Из инстинктивного чувства самосохранения она не позволяла признаться себе, что влюбилась в него, и вела себя с ним сдержанно. Но сегодня Лорен было не до этого, и она быстро схватила телефон.

От его сексуального голоса приятная, чуть заметная дрожь пробежала по ее спине.

– Buenas tardes, Лорен.

– Рамон! – Ее голос звучал предательски взволнованно. – Как прошла поездка?

– Успешно. Ты же знаешь, я не удовлетворился бы чем-нибудь иным.

Голос Лорен заставил Рамона улыбнуться. Приятно было сознавать, что скоро он будет заниматься любовью с этим красивым английским цветочком, под чьей скромной внешностью пряталась страстная и чувственная натура.

Он улетел в Штаты на две недели и теперь с нетерпением ожидал возможности избавиться от чувства сексуальной неудовлетворенности, которое возрастало с каждым днем.

Лорен занимала мысли Рамона гораздо чаще, чем ему хотелось бы. Ничего подобного он не испытывал со своими предыдущими подружками.

Он с трудом совладал с соблазном попросить ее ждать его дома, но сдержался. Неспешный ужин в роскошном ресторане только усилит удовольствие, да и голод (Рамон отказался от ужина на борту самолета) требовал удовлетворения.

– Я заказал столик в «Виноградной лозе» на половину восьмого, – сказал он. – Нам есть что отпраздновать.

Покупка контрольного пакета акций была совершена с ошеломляющей быстротой, ставшей неприятным сюрпризом для его конкурентов.

Сердце Лорен на долю секунды замерло. Результаты теста на беременность, сделанного неделю назад, известны только ей. Рамон не может ни о чем догадываться. Скорее всего, он имеет в виду маленький юбилей – ровно шесть месяцев назад они встретились.

Женщина взглянула на шелковый галстук, который купила для любимого, потратив на это обеденный перерыв. Определенно, она не ошиблась в Рамоне: он помнит, как важна эта дата. И сегодня, за ужином, она скажет ему о ребенке.

– Чудесно, – пробормотала Лорен, не в силах замаскировать легкую дрожь в голосе. Ей всегда было тяжело скрывать свои чувства от Рамона.

– Я жду тебя в ресторане через три часа, – произнес он.

– Эти три часа для меня будут тянуться бесконечно.

Однако беспокойство оттого, что ей предстоит рассказать о своей беременности, не покидало Лорен.

Рамон сильно соскучился. Раньше ни одна девушка не могла заставить его скучать по ней. Но Лорен не должна знать об этом. Она – его любовница, и только.

Мужчина нахмурился, вспомнив, что болезнь отца опять дала о себе знать после небольшой ремиссии. Рак неизлечим. В связи с этим герцог настаивал на выборе для сына подходящей невесты, подчеркивая слово «подходящая». Рамону было горько вспоминать, как отец бередил во время их последней встречи старые раны, припоминая давнюю историю с Каталиной.

Каталина Кортес была ошибкой его молодости, о которой он до сих пор не мог думать без раздражения. Восемнадцатилетним юнцом Рамон по уши влюбился в роскошную фотомодель, чьи соблазнительные округлости регулярно красовались на страницах гламурных изданий. Даже два десятка лет спустя отец не позволял ему забыть, что он намеревался жениться на Каталине.

Рамон был не первым мужчиной, потерявшим голову из-за юбки, но он хорошо усвоил урок. Каталину застали тогда с любовником. Расчетливая шлюха, она решила прибрать к рукам состояние Велакесов. Унизительнее некуда.

Но страшнее предательства Каталины было понимание того, что он расстроил свою семью. Рамон заверил отца, что готов выполнить свои обязанности, жениться на женщине, достойной стать герцогиней, и произвести на свет наследника. Долг зовет его, возможность развлекаться с любовницами скоро исчезнет. Женившись, Рамон Велакес обязан стать верным мужем своей пока еще неизвестной супруги.

– Рамон, ты здесь? – Голос Лорен оторвал его от грустных размышлений. – Должно быть, проблемы со связью. Я не слышу тебя.

– Я все еще здесь, – мягко ответил Рамон. – Увидимся сегодня.

Он закончил разговор, отметив, что недавнее радостное ощущение куда-то испарилось.

Лорен пришла в ресторан на десять минут раньше и направилась в бар.

Она скучала, пока Рамон был в отъезде, и пыталась представить, как он отреагирует на сногсшибательную новость, которая должна изменить всю их жизнь.

Молодая женщина сидела спиной к входу, но поняла, что Рамон вошел, по внезапной тишине и интересу, отразившемуся в глазах посетителей ресторана. Она повернула голову и почувствовала дрожь в коленях.

online-knigi.com